Из дома вышла мать. Я, идя на опережение, первым начинаю разговор о потерянной на «Дамбе» банке. Вру, что забыл ее у друга, и он принесёт ее сегодня.
Видимо, банка ее мало волнует. Разговор строиться таким образом — сначала вопросы о том, я что-нибудь ем? Потому что она меня дома не видит, вообще. И сваренный ею борщ стоит в холодильнике уже третий день, ожидая, что его отдадут Нюрке. Вот. Нюрка будет рада, почему - то, подумал я. Но, я же знаю, куда она клонит. Сейчас начнёт говорить, что я целыми днями бегаю со своими пацанами - хулиганами. Что попаду скоро в милицию. Что меня видели, как я дерусь на перемене в школе. Что нужно меня отправить на бахчу поработать, чтобы ума набрался. Я сижу, молчу, а сам думаю о том, что бы к этому разговору добавила Нюрка? Наверное, рассказала, что от меня , иногда ,пахнет коноплей, водкой, сигаретами, тареном , краской. Вот бы, тогда были дела. И чтобы не накалять обстановку, говорю, что хочу есть. И правда, проголодался.
Позавтракав и поделав какие-нибудь домашние дела, хочу уйти до пацанов, но, мать, видимо прочитав мои мысли, говорит, что отец просил сделать конуру для Нюрки. Сегодня. Доски он привёз и положил их на виду. Что делать? Ведь не попрешь против отца? Придётся делать. Как будто, я плотник им? Ну, да, иногда я помогаю соседу. Он, что то там постоянно пилит, стучит своими молотками - киянками, рубанками - фуганками. Ну, ладно. Для Нюрки же. А то, ещё научится ,вдруг, разговаривать, да и сдаст меня со всеми моими делами. Напилив досок одной длины и нарезав брусков, начинаю сколачивать конструкцию будущей будки. Аккуратно делаю, карандашом провожу линии на дереве, что- то себе рисую на листе бумаги, сбоку на меня посмотришь, подумаешь, что я строю космический корабль. Не меньше. Деятельность развил бурную, даже Нюрка, боясь помешать процессу, не подходит. Все сколотил нормально, а вот на крышу не хватило досок. Потом сделаю, подумал я, да так, видимо, останется навсегда. Пойдёт и так. Прочитав мои мысли, Нюрка забегает в новую конуру, осмотреться. И как назло, высовывает свою морду из этой дырки, глядя на меня. С осуждающим видом, как всегда. Ну, подумаешь, не хватает ей двух досок. Раньше, вообще, без конуры лежала и ничего. Дождь то у нас редко бывает. Обойдёшься. До пацанов идти надо уже. Там есть план на сегодня у нас. Сумасшедший.
Решили мы с Блондином опрокинуть магазин. Совершить кражу с взломом, как в фильмах. Все серьезно. Договорились, чтобы никто больше не знал, и начали тренироваться. Отрабатывать все до мелочей. На магазине стоит сигнализация, будет звенеть, значит. Расстояние от милиции до этого магазина большое, значит - пока заведут машину, пока все соберутся , пока доедут — пройдёт примерно полчаса, я так думаю. Это ещё в лучшем случае. С Блондином решаем уложиться в пять минут. Потом уходить, точнее убегать. На школьном стадионе все нормальные люди делают пробежки, я не знаю, ну занимаются спортом. Мы же, отрабатываем наше проникновение в магазин. Где то взяли секундомер и отбиваем время, стараясь уложиться. В то время все подражают ниндзя, копируют их манеру поведения, их повадки, одевают похожие одежды. Нам же была нужна их одежда, совсем для другой цели. Что бы нас не видел никто в темноте, чтобы не смогли опознать, если что. На свою обувь мы наденем целлофановые пакеты, чтобы не оставалось в момент кражи ни запаха, ни следов. Ну запаха, чтобы нас не учуяла милицейская собака. Есть же у них кинолог с собакой. В фильмах показывают, что бывает. И находит она след, хотя бы направление в котором мы будем убегать, покажет. Вообщем, приготовились ко всему. Сразу скажу, что нам все удалось. Мы взяли из магазина спиртное, импортные сигареты, какие - то жевательные резинки, что-то ещё. На большее у нас ума не хватило. А что нам ещё нужно? В тринадцать-то лет?
Наверное, нам был нужен адреналин. Азарт. Ещё, от кого - то мы узнали, что нас не посадят, если поймают. Малолетки потому-как.
Я и сейчас помню то волнение, когда мы сломали стеклянную дверь магазина, кинув в неё ракушняк. Как зазвенела сигнализация. И мы побежали внутрь, ища деньги и, казавшиеся нам ценностями, алкоголь и сигареты. Как бежали после по ночному посёлку, неся добычу и радуясь, что у нас все получилось. Это было после, а сейчас я шёл до Блондина, ведь мы должны были все это взвесить, распланировать. Поэтому я шёл, почти бежал, окрылённый этой идеей. А тут, меня заставляют какую- то конуру колотить. Опять промелькнула смешная мысль, что Нюрка может нас сдать с потрохами. Надо будет, потом, ей все же доделать крышу.
После таких «побед», я почувствовал себя орлом, казалось, что для меня нет ничего невозможного. Теперь, все домашние дела, учеба в школе, нравоучения взрослых, игры в любовь со сверстницами, казались мне такими мелкими. Ты что? Я ведь такие дела ворочу. И в кармане у меня всегда новая пачка импортных сигарет, наподобие «Мальборо» или «Камел». Самец, мы их называем. Крепкие они сильно, но, ведь нужно выглядеть круто? То - то. И теперь на все гулянки, мы с Блондином берём с собой бутылку хорошего вина, а на расспросы о том, где мы ее взяли? Отвечаем, что скинули с КАМАЗов. И подбородок тянется самопроизвольно вверх. Вот и ходим, надутые как индюки. Важные. Как дураки.
Но, мы не останавливаемся. И начинаем планировать новую кражу. Хорошо, что в этот момент начинается сбор песчаного овса и джузгуна. Родители отправляют меня туда, говорят – поработаешь, денег заработаешь. Все в нашем Пионерске собирают джузгун и песчаный овёс. Зарабатывают. Ведь за них дают неплохие деньги. Ну, знаете, для остановки движения песчаных барханов высаживает государство песчаный овёс и джузгун, а за сбор их, платит деньги. Постоянных работников для сбора у них нет, поэтому нанимают всех желающих. Рано утром на базарную площадь приезжает КАВЗик, на котором мы едем в степь, а вернее в полупустыню, туда, где растёт овёс и джузгун. Собираем, пока ещё не наступила жара. Джузгун собираем руками, а овёс песчаный срезаем секаторами. Или ножницами для стрижки баранов, у кого, что есть. Происходит это за территорией посёлка, но недалёко, ведь высаживают их (песчаный овёс и джузгун) вблизи. Потому, что наступают пески, даже говорят, что ученые сказали, что наш посёлок скоро исчезнет с лица Земли. Врут, наверное. Но, песок бывает метёт, глаз не откроешь. Наверное, нужно останавливать эти пески. На сборе бывает много народу, в основном молодые, но, есть и взрослые. Некоторые сюда выезжают на машинах, ставят здесь палатки, чтобы с утра пораньше начинать собирать, не дожидаясь автобуса.
Побродив вокруг барханов, усаженных джузгуном, я встречаю здесь своего учителя литературы. Такой знаете, дядька серьезный. В возрасте он уже, ещё в Сибирь высылался. К таким, знаете, всегда всеобщее уважение у калмыков. А тут, он ещё и учитель литературы, к тому же. Он здоровается со мной, говорит, что приехал на сбор джузгуна вместе со своей семьей, с детьми. Интересно он рассказывает на своих уроках, слушаешь и урок быстро проходит. Мать говорила, что книги он пишет. Нужно потом прочитать, наверное.
—Ты читай, читай книги. Не бегай с пацанами просто так - говорит он.
— Бегать и воровать много ума не надо - продолжает он, словно зная, что мы обворовали магазин.
—Я и не ворую ничего - соврал я, при этом подбородок мой сильно ушёл вниз - вот , работаю же.
Переходя от одного кустарника джузгуна к другому, мы продолжаем наш разговор.
— Был случай со мной. Давно. Один приятель был у меня. Я же сам детдомовский, если ты знаешь? Тяжело немного было. А вот у него, всегда на столе мясо, еда хорошая, одевался в новые вещи. Так вот, и ставил он себя выше других. Немного завидовал ему я. Но, случились всем известные события, отправили всех в дальний путь. Все, что было, у людей забрали. И теперь, все стали одинаковые. Каждый может умереть. Помни - сказал учитель, и я понял, что это он о Сибири.
—Ладно, пойду я. К жене и детям нужно идти - набив полный мешок джузгуна, говорит мне учитель, которого необычно видеть в таком виде. Обычно, я вижу его одетым в строгий костюм «тройку», Часы у него под старину сделанные, на компас похожие, на металлической цепочке, открывает он их, когда прозвенит звонок, чтобы сверить время.
Сейчас же, я вижу его одетым в рабочую одежду, но наоборот , уважение к нему становится ещё больше.
И где-то в глубине подсознания, мне становится грустно. Мне представляется, как в холодной Сибири росли и учитель литературы, и мои родители, которые также родились во время репрессий. Да, мне столько раз об этом рассказывали, а вот дошло только сейчас. Я, почему то, представлял их играющихся вместе, отца и мать, да ещё и учителя с ними, хотя, конечно понимаю, что они жили в Сибири, в разных местах. И знать друг друга не могли. Но, я отчетливо видел, как они работали, помогали родителям, жили в землянках. Наверное, нужно прочитать побольше книг, так как говорит учитель. И представив себе эту картину, воодушевившись ею, собираю джузгуна больше других. И погода теперь мне кажется не такой жаркой. И теперь, наоборот, все мои прежние «достижения» кажутся мне смешными. И бесит эта пачка «Камела», лежащая в кармане. Захотелось ее выкинуть, да песня Цоя остановила. Да, одни противоречия, кто подскажет, как жить правильно?
И чтобы найти себя, хочу уехать на бахчу. Мать аж поперхнулась, когда я сказал ей, что хочу уехать, поработать. Спрашивает, что опять я задумал? Кто вместе со мной едет? Милиция меня не ищет? Почему так решил?
Решил и решил, и все тут. Сама же пугала меня этим.
Пришёл Мурат ко мне, долго смеялся над моей будкой. Ещё Нюрка, как всегда, решила продемонстрировать, как ее морда выглядывает из дырки. Вот, вредина.
— У меня дома есть две доски, я принесу потом — говорит он.
— Нож, ты забыл у меня. Возвращаю — добавляет и протягивает нож, забытый мной ночью.
— Не нужен он мне больше. На бахчу я еду - грустно говорю я.
— Родоки отправляют? — спрашивает Мурат, гладя Нюрку.
— Нет. Сам хочу заработать - толкая Нюрку в бок, чтобы она убежала и не слушала нашего разговора, отвечаю я.
Мурат хороший парень, добрый. Но, как обьяснить ему, что случилось со мной? Боюсь, смеяться будет. Такой он, весельчак. Ладно, потом расскажу ему. Когда доски принесёт.
Вечером того же дня, Мурат, как и пообещал, нёс до меня две доски. Хорошие, длинные. Такие, как и нужно было. Но, переходя дорогу, идя за проехавшим КамАЗом, он не заметил прицепа. И в тот же момент, был раздавлен им.
На похоронах было очень много народу. Весь «Ханой». А на следующий день я уехал на бахчу. Уже не раздумывая.
Автор: Баатр Эрдни-Горяев